На заре человечества - Страница 82

Каждый из языков Новой Гвинеи насчитывает в среднем 3000 носителей, живущих в десятке-двух деревень. Племенная вражда, а также густой лес, покрывающий горы и долины, – причины крайней балканизации острова. «Политическая раздробленность – реальность жизни для новогвинейских сообществ, – пишет Уильям Фоли, специалист по языкам Новой Гвинеи, – в отличие от большинства евразийских и многих африканских культур у новогвинейских нет истории формирования государства, ни имперского, ни национального. Основной единицей общественной структуры здесь выступает клан, и соперничество кланов и есть основное содержание здешней политической жизни». Таким образом, богатую языковую мозаику острова создали три фактора: вражда, неспособность ни одной из языковых групп обеспечить себе господство над остальными и продолжительное время расподобления языков.

Тот же процесс, вероятно, развернулся в масштабе планеты, когда современные люди впервые покинули свою африканскую колыбель. С точки зрения лингвистики получился обширный языковой ареал, ведь вышедшая из Африки группа говорила, очевидно, на одном языке. Однако внутри этого ареала образовались враждующие племена, не пускавшие на свою территорию никого, кто не говорит на их языке. Через несколько поколений этот большой ареал «растрескался» в мозаичную зону, составленную из неуклонно расподобляющихся языков. Новая Гвинея и часть Австралии, возможно, представляют собой реликты той первой мозаики. При сильном территориальном инстинкте ранних людей, усугубленном языковыми границами, не приходится удивляться, что до самого недавнего времени люди на Земле, по свидетельству генетиков, практически не перемещались с места на место.

Открытие и освоение новых необитаемых земель тоже означало появление новых языковых моногрупп, но и там после заселения территории обширный языковой ареал мало-помалу распадался на осколки. Южная Америка с ее многочисленными америндскими языками – пример недавно сформировавшейся мозаичной зоны. Но две области Земли заселены столь недавно, что до сих пор остаются языково однородными. Одна из них – Полинезия, другая – Арктика, впервые заселенная после того, как иннуиты научились жить в тамошнем климате.

Если же языковая моногруппа распадется на диалектную мозаику, может ли какой-то процесс восстановить на ее месте однородный ареал? На это способны три силы: климатическое бедствие, переход к производящему хозяйству и война.

Если крупная область Земли обезлюдеет, те, кто придет поселиться в опустевшие места, принесут свой язык. Между 20 000 и 15 000 лет назад последний ледниковый максимум вытеснил людей из северной части Евразийского материка. Те, кто вернулись туда потом, могли быть носителями древнего языка, давшего начало индоевропейской и нескольким другим крупным языковым семьям. Эту предполагаемую древнюю макросемью некоторые лингвисты называют ностратической, а Джозеф Гринберг называл протоевразийской. Или, возможно, евроазиатскому и его языкам-потомкам расчистило путь похолодание позднего дриаса, начавшееся около 13 000 лет назад.

Другим мощным стимулом усиления языковой раздробленности может стать сельское хозяйство. Колин Ренфрю из Кембриджского университета и ряд других археологов, например Питер Беллвуд из Австралийского национального университета (Канберра), считают, что из каждого очага зарождения сельского хозяйства люди расселялись вовне, распространяя и свои языки.

...

Гипотеза, связывающая язык и земледелие предполагает, что популяции, расселявшиеся из областей, где было изобретено земледелие, распространяли и свои языки. Если в такой области говорили на нескольких языках, экспортировались они все. Согласно гипотезе, индоевропейский и семито-хамитский языки могли происходить из очага культивирования пшеницы, как, возможно, и дравидский. Сино-тибетский, тайский и австроазиатский языки распространялись из очага возделывания риса вместе с австронезийским, носители которого достигли Тайваня и оттуда расселялись по островам южных океанов.
Эти языковые экспансии (на схеме показаны стрелками) разворачивались приблизительно до 9000 лет назад. Одновременно карта показывает распределение ныне существующих языковых семей. Люди, говорившие на одном из индоевропейских языков, тохарском, продвинулись в северо-западные области Китая, но затем этот язык вымер.
Также на схеме показана происходившая около 4000 лет назад экспансия банту в Африке (бантоидные нигеро-конголезские языки).

Беллвуд и географ Джаред Даймонд утверждают, что не менее 15 крупных языковых семей сложились в результате экспансии земледельческих народов из первых центров сельского хозяйства. В некоторых случаях, по мнению этих ученых, один сельскохозяйственный центр давал начало нескольким семьям. Такое могло быть, если очаг зарождения сельского хозяйства охватывал территорию бытования нескольких резко разнящихся языков, и все разноязычные популяции этой территории начинали благодаря новым технологиям расти в числе.

Даймонд и Беллвуд предполагают, что ближневосточный очаг сельского хозяйства был родиной как минимум двух крупных языковых семей. Одна из них – индоевропейская. Вторая – семито-хамитская, языки которой двигались на юго-запад, в Африку. Третьей могла быть дравидийская семья, которая еще прежде индоевропейской двинулась на юго-восток, в Индию. (Дравидийские языки отдаленно родственны эламскому, древнему языку, существовавшему на юго-западе Ирана; восточная ветвь индоевропейской семьи, предположительно, мигрировала в Индию позже, оттеснив дравидийские народы на юг.)